Resource Data

Болдуин, сын и внук владельца сталелитейной промышленности, прекрасно понимал, что Англия была преимущественно городской страной с 1851 года (согласно переписи того года), а индустриальной еще дольше. Домом для большинства английских мужчин и женщин в 1924 году был не коттедж с садом, а таунхаус в крупных городах, в лучшем случае новая вилла с богато украшенными железными перилами и «изящной входной дверью с латунным молотком»: тип дома, отражает Лору, который знаменует собой превращение Кэндлфорд-Грин из деревни в пригород. Более того, «деревн.

которую вызывает Болдуин, одновременно неопределенна и избирательна, исключая йоркширские пустоши, скалы и озера Камбрии, болота Восточной Англии и атлантическое побережье Девона и Корнуолла. Региональные и топографические различия опущены, чтобы позволить единому ландшафту стать символом национальной преемственности. Для Болдуина, как и для большинства других авторов, пишущих о сельской местности, было бы правильнее сказать, что Англия — это Южная стран.

название, данное Эдвардом Томасом в 1909 году земле между Кентом и Уилтширом, но фактическая местность менее важна, чем воображаемая картография холмистого ландшафта, в основном пахотного, усеянного Данные телеграммы лесами, пересеченного изгородями, с деревенскими лужайками, где можно посидеть, дорожками, по которым можно побродить, и прудами, в которые можно поглазеть. Легко отождествляемая с «природой», она на самом деле является результатом столетий возделывания земли и, в частности, многочисленных Актов об огораживании конца восемнадцатого и начала девятнадцатого веков. Для поэта Джона Клэра живые изгороди в его родном графстве Нортгемптоншир, также отсутствовавшие в «Англии» Болдуина, были современным и неестественным навязыванием, разделяющим ландшафт на «маленькие участки» в угоду «небольшим умам» его новых владельцев («Нравы», 1812–1831).